Одноактные балеты

Балет «Шопениана».
Михаил Фокин поставил «Шопениану» в два приема. Первый вариант балета состоял из пяти номеров; через месяц Фокин добавил к ним несколько новых, убрал со сцены Шопена и его видения и за три дня сымпровизировал новую хореографию. Вторая редакция «Шопенианы» оказалась его лучшей работой. По собственным словам, Фокин «вернул условный балетный танец к моменту его высочайшего развития» — вместо Шопена вывел на сцену балет шопеновского времени, 1830-х.
Хореографию Фокина возобновляют Наталья Большакова и Вадим Гуляев, звезды Кировского (Мариинского) театра, а ныне приглашенные педагоги-репетиторы Урал Балета. Художники опираются на эскизы Александра Бенуа и Льва Бакста, созданные для парижской премьеры «Шопенианы» в антрепризе Сергея Дягилева.

Балет «Карнавал».
«Карнавал», как и «Шопениана», поставлен не для императорской сцены, а для частного вечера. Сергей Дягилев взял его в репертуар «Русских сезонов», не видев спектакля, а вскоре Фокин добился премьеры и в Мариинском театре. Это балет-пантомима: точный хореографический текст не сохранился, но Фокин оставил подробную словесную запись действия. Именно по ней работает танцовщик и хореограф Мариинского театра Александр Сергеев — он выступал продюсером спектакля L. A. D., а теперь впервые приглашен в Урал Оперу как постановщик. Для нового спектакля возобновляется оригинальное оформление Льва Бакста 1910 года.

Балет «Картинки с выставки».
Анна Щеклеина впервые работала с артистами Урал Балета в 2014 году — в числе молодых хореографов, участников мастерской «Dance-платформа». Спустя десять лет театр пригласил ее как одну из самых ярких фигур российского современного танца. Миниатюра на «Dance-платформе» называлась по числу исполнителей «Троица». В новом балете занят большой ансамбль артистов, а в качестве музыкальной основы взяты «Картинки с выставки» Модеста Мусоргского. В первых частях вечера, «Шопениане» и «Карнавале», европейская фортепианная музыка прошла через руки российских знатоков инструментовки; цикл Мусоргского исполняется так, как его услышал французский мастер — Морис Равель.